Фанфик "Не отпущу" (PG-13 )

[bangel-lovers]

Название: Не отпущу
Автор: Озябший волчонок
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Баффи/Ангел
Время действия: начало 6 сезона
Краткое содержание: встретились, всплакнули, тра... да сами все увидите


Необычная была ночь. Кто-то расстелил мутное покрывало тумана по всему городу, тщательно окутав им каждый дом, каждый угол. Местами, словно художник, добавил выразительных штрихов в виде сгустков белой пелены. Свет фонарей не резал эту ночь, а тонул в ее вязких матовых объятиях, вырисовывая светлые конусы на ее теле. Баффи в этом обездвиженном пространстве казалась лишней слишком заметной точкой. Нервный, торопливый звук ее шагов резал сонное пространство. Вся ее фигура была инородна для этой ночной туманной картины, впрочем как и для всего мира в целом, и Баффи чувствовала это каждой клеточкой своего возрожденного тела. Истребительница замерла у ржавых дверей фабрики. Эти двери разделяют ее от него, и возможно, от многих ответов, которые может дать только он.
Он - вернувшийся с того света и сумевший с этим жить.
Ангел метался по темному пространству фабрики, пытаясь найти угол, в котором можно было бы спрятаться от волнения, страха и чувств которые рычали в нем от одной мысли, что скоро он должен увидеть ее. Возможно совсем другую, уже не ту что грезится ему в каждом сне, не ту, которую ищет в каждом прохожем. Мысль о том, что ей пришлось пережить, сводила с ума, заставляла до хруста в пальцах сжимать кулаки... Только бы увидеть ее и убедиться что с ней все в порядке.
Ее рука легла на холодное проеденное ржавчиной железо. Какое неприятное чувство. Как и все теперь в этом мире. Все отталкивает, все кажется неправильным и даже уродливым. Тут зябко и колко. А за щербатыми листами металла стоит он. Стоило ей представить его, как пустота внутри нее рванулась к нему на встречу, и рука сама распахнула дверь.
"Господи, это она". Он увидел в дверном проеме ее силуэт, окутанный уличным туманом. Дымка размывала ее фигуру, словно пытаясь спрятать или снова забрать ее. Почти не различить ее на фоне уличной серости подкрашенной желтыми фонарями. Ветер подкрался из-за угла и привел в движение белую пелену. Туман неосязаемой волной приобнял девушку, от чего Ангелу показалось, что Баффи снова ускользает от него.
Ей было не совсем понятно, за чем он хотел видеть ее, и она толком не знала, что ждать от этой встречи. Все мысли растворились, когда она увидела его. Ангел. Вот он стоит перед ней. От этой непроглядной тьмы заброшенного помещения его вырезали только белые блики на его лице и плечах. Контрастный свет выделил его от всего окружающего мира, и на секунду Баффи представилось, что Ангел ему и не принадлежит… так же как и она сама. Он сейчас какой-то особенно не живой и … испуганный? Разве ему бывает страшно? Баффи поежилась от холода и своим же нелепым мыслям пожала плечом. Так темно и зябко вокруг, что хочется спрятаться, но она только обняла саму себя за плечи. «Помоги мне, Ангел»…
Она успела запомнить лишь его рывок, какой-то отчаянный шаг на встречу к ней, и вот - она уже бьется, рыдая в его объятьях. Вот и все что она помнила: ночь, блики, его шаг... А потом стало так темно и душно! И растаяли все блики ночи... Она закопалась лицом в складки его пальто, прижалась к нему всем телом, схватилась за отворот его воротника и пыталась еще крепче прижать его к себе.
- Ангел, - рыдала она в его плечо, пытаясь спрятаться в его руках, что так крепко прижимали ее к сильному телу.

***
Они сидели в безликом, черном, холодном пространстве. Она боялась заговорить, боясь разрушить то хрупкое чудо мгновения, которое окутывало ее. Сейчас она в надежном укрытии от всего этого ада, которое когда-то называла своим миром. Сейчас она в центре самого спокойного места на этой земле – она в его объятьях. Стараясь, как можно меньше, шевелиться, она повернулась к нему… Да, сложно решится заговорить, но можно ведь все сказать ему взглядом. Он всегда слышал ее без слов. Он не отводил взгляда - терпеливо читал выражение ее глаз. Даже когда Баффи хотелось говорить с ним безумолку, он молчал и читал ее где-то глубоко, где-то за словами. И в это тишине Ангел смог зайти за пустоту слов и остаться там, где только начинают зарождаться ее мысли. Он до сих пор живет там, и знает о ней все, еще до того, как Баффи скажет ему об этом.
Он встретил ее нерешительные глаза, нежным взглядом. Грубая кожа его пальца коснулась ее лица и отвела выбившуюся из прически прядь. Нежно, тихо, тепло.
«Ты устала, малышка. Что же тебе пришлось перенести? Я не был рядом. Я не был… Ты осталась одна, моя маленькая, нежная девочка».
Его рука накрыла ее тонкую кисть. Он медленно поднес ее пальцы к своим губам.
«Как могли эти руки продирать себе путь из могилы? Только не она. За что ей это? Как может эта ладошка защищать весь мир от нечести? Разве для этого она создана?»
В памяти всплывали туманные картины их близости. Узкая ладошка скользит по его груди, задевая ноготком чувствительную кожу, и искорки удовольствия, покалывая, побежали по всему плечу, и замерли в кончиках пальцев. Но вот губы, успокаивая, коснулись того же места, оставили прохладный след, и все остальное вокруг потеряло четкость, расплылось в сознании.
«Ангел, я больше не могу быть сильной. Я так устала, Ангел».
«Я с тобой. Я рядом».
Ее глаза обожгло огнем, и тут же с ресниц спрыгнула и сверкнула в темноте прозрачная слезинка.
«Ты ведь слышишь меня? Да, Ангел? Ты ведь всегда слышишь меня. Только не отпускай меня. Не уходи. Не оставляй меня больше одну. Я не могу всегда быть сильной. Не могу идти вперед. Не могу быть примером для Дон, для Ксана, для… Господи, только не уходи!»
Его невесомое прикосновение опустилось с ее щеки на нежную кожу шеи. Рубец на ее сонной артерии толкнулся своей грубостью. Мурашки, невидимой армией, проскользили за ворот свитера. Жесткость шрама приласкала холодная кожа его пальца. На его губах невольно воскресло чувство теплоты, когда он вспомнил, как оставил ей эту метку. Она всегда носит при себе память о нем.
«Даже я причинил тебе боль. Мне так хотелось для тебя того, что не могу иметь я – обычную жизнь. И ты осталась совсем одна, с придурком - молокососом, оловянным солдатиком, который никогда бы не мог тебя защитить. О чем я думал, когда оставил тебя на пороге адской пасти… о себе. Я, черт возьми, думал о себе! Ненавижу! О том, что не выносимо видеть тебя, и не иметь тебя. Быть простым наблюдателем и охранником твоей жизни».
В его объятиях тепло. В них тепло, потому что уютно. В их нежном плену нет тревог, нет забот, нет требований. Чуть выгнуть спину и прижаться к его телу немного сильнее. Стать ближе к тому прошлому, в которое нет возврата. Прошлое затерто временем, как старая фотокарточка, подернуто пыльной дымкой, почти лишенное цветов и запахов; такое далекое, невозвратимое и совсем близкое рядом с ним. Там за пресной поволокой времени стоит на кухне мама, и маленькая Дон играет во дворе с соседской собакой. А вот и Уиллоу. Наивная, стеснительная, милая Уилоу. Ксандр... Как же получилось так, что теперь надо быть самой сильной? Быть сильнее всего, что рушит на тебя мир. Теперь мало быть несокрушимой Истребительницей, теперь нужно быть матерью для Дон, психологом для Дон, спонсором Дон, опекуном Дон. Надо решить массу вопросов, найти невидимые выходы, найти работу, найти деньги, суметь ими распорядится за себя и сестру. "Где же во всем этом я?" Ее рука соскользнула с его груди. Глянцевая пуговица его пальто, холодной вспышкой оцарапала ее кожу. Баффи уставилась на свою ладонь, не веря, что от нее прежней теперь ничего не осталось. Теперь надо окончательно раздать свою жизнь другим.
"А что было в моей жизни? Боль. Потери. Битвы. Тренировки. Школа. Джаилз. Друзья. Ангел. Райли… Школа окончена. Джаилз уехал. Все ушли дальше... А я уперлась в невидимую стену и стою у нее совсем одна". Баффи тихо высвободилась из его объятий и снова уставилась на свои руки. "Как же я? Где взять столько слепой силы? Чтобы идти вперед по этой новой жизни?"
Баффи вздрогнула, когда ее руку накрыла широкая ладонь. Окружила шершавой надежной защитой. Баффи бездумно наблюдала, как тонут ее кисти в нежном плену. Его пальцы неспешно приласкали ее запястье, и едва касаясь ее кожи, поднялись к плечу. Чуть дрогнув, опустились обратно, немного крепче, успокаивая, обхватили ее ладони и заботливо сжали. Ангел поднес ее руки к своим губам. Под мягким сухим прикосновением рассыпалась ненадежная стена ее храбрости, обнажая слабость в самой глубине души.
Комок отчаянья разорвался между ребер, выталкивая рыдание из хрупкого тела. Горькими полосами слезы разделили лицо.

- Я не смогу, Ангел! - отчаянно прошептала Баффи в его плечо.
Как только мог, он кутал ее в своих объятьях, прижимая все крепче к себе.
Как загородить ее от этого мира? Как подарить ей ту жизнь, которой она заслуживает? Нельзя уйти и нельзя остаться!
-Не отпущу. Больше никогда не... - слышала она хриплый шепот у самого уха, чувствуя его крепкую хватку на своих плечах.
Вжимаясь в него все сильнее, она впитывала каждый звук, обещающий не оставить ее больше одну, каждый оттенок аромата его кожи.
Горячее дыхание, обжигающей влажностью, проникло под мягкую ткань его свитера. Будило чувства, которые связывали их все сильнее, и уже нет сил выпустить ее из объятий.
Ей так нужна его сила. Он намертво прирос к ее одиночеству.
За головокружительной смесью дыхания, жара прикосновений, обрывков бешено проносящихся мыслей они не заметили, как слились их губы. Просто, в какой-то момент стало теплее, мягче и отступили все страхи. Пространство из тихо звенящей пустоты перелилось в томную наполненность минут, обняло темнотой, спрятало в ночи. Вся жизнь меркла в осмыслении этого момента. Нет больше ничего в этом мире, кроме их потребности, ее хрупкости в его руках и его силы под ее ладонями.
Как никогда он не был уверен в своем решении. Шелест ненужной одежды смешивался со звуком бешенного дыхания. Все катилось к чертям. Все что знали эти двое, это то, что они больше ни дня не могут жить прежней жизнью. Нет такой силы, которая заставит их вернутся в мерзкий холод одиночества. Пусть прахом сыплются души, ад и рай, и все друзья и родственники! Нет больше ничего кроме ее и него.
Темнота бережно скрывала два переплетенных тела. Жар и холод перемешивались, проникали, перекликались. Тоска друг по другу болью плакала в каждом из них, не давая разъединиться и на миг. В этом слиянии перекликались их души, боль их одиночества, и только безграничное отчаянье отчертило границу между ними и истинным счастьем. Нет сил уйти и нельзя остаться...